* * *

В Москве с высоты своего кабинета в Колымажном переулке генерал Антонов любовался видом города, сочной зеленью и ярким солнцем. Он увидел, как вдали по Москве-реке ползло какое-то судно, но какое именно – не разобрал. Идиллическая картинка майского утра. «И ведь ничто не напоминает о войне, – подумал генерал. – Сейчас бы на речку с удочками, подёргать рыбку, а потом сварить душистой ушицы на костре. Вот была бы благодать!» Переведя свой взгляд, генерал увидел, как через Боровицкие ворота в Кремль въехал кортеж черных автомобилей, среди которых мелькнул бронированный «паккард» Сталина. «Сейчас начнётся кутерьма», – подумал Алексей Иннокентьевич. И, подтверждая его мысли, в кабинет тихо проник адъютант с листками радиограмм.

– Алексей Иннокентьевич, срочное сообщение из Югославии, – доложил адъютант.

– Читай.

– В районе Дрвара произошла высадка немецкого десанта численностью свыше тысячи человек. В городе и его окрестностях идут кровопролитные бои. О судьбе маршала Тито, членов Верховного штаба Народно-освободительной армии и генерал-лейтенанта Корнеева ничего не известно.

– Кем подписана радиограмма?

– Старшиной Щегловым и рядовым Пушкиным.

– Подтверждения из других источников есть? – взвился генерал.

– Радиостанция нашей миссии не отвечает.

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Наладить связь любой ценой. Понятно?

– Так точно, – вытянулся адъютант, хотя по его лицу было видно, что он не понимает, как выполнить это приказание.

– И машину к подъезду. Срочно!

– Есть! – И адъютант испарился из кабинета.

«Эмка» Антонова, распугав стайку голубей на брусчатке Красной площади, через Спасские ворота въехала в Кремль. Уже через несколько минут Александр Николаевич Поскрёбышев, блестя крупной лысиной, пригласил генерала в кабинет к вождю народов.

Сталин оторвался от бумаг и, поигрывая красно-синим карандашом, впился глазами в Александра Иннокентьевича.

– Чем взволнованы, товарищ генерал?

– Срочное сообщение из Югославии.

– Докладывайте!

– В одиннадцать пятьдесят четыре получена последняя радиограмма с известием, что в Дрваре высадилось свыше тысячи немецких десантников и сейчас там идёт бой. Рация нашей миссии пока молчит.

Сталин не спеша набил трубку и закурил. Выпустив жирный клуб дыма, он философски заметил:

– Видимо, полученные вами сообщения верны. – Антонов удивлённо вскинул брови. «Откуда это ему известно? Параллельный канал Берии? Или кто-то из моих мимо меня напрямую сливает информацию? Шерстить всех! Если там “крот”, надо будет свернуть ему шею», – мелькнуло в мозгу у генерала. А Сталин невозмутимо развивал свою идею и, кажется, догадывался, что за мысли роятся в голове Александра Иннокентьевича, получая от этого неподдельное удовольствие. Ведь, как ни крути, он снова был на высоте! – И положение там серьёзное. Ни по одному каналу не могут связаться наши товарищи со штабом Тито. Это не может быть случайностью. Чья же это работа, хотел бы я знать?.. Видимо, фашисты время зря не теряют.

«Отдел связи порву на кусочки!» – решил для себя генерал.

* * *

– Ну? – Корнеев потребовал ответа от вернувшегося с осмотра местности Зеленина.

– Фашистов я не заметил.

– Он «не заметил»! – передразнил его генерал-лейтенант. – А что ты вообще что-нибудь заметил?

– Чей-то дозор. Разглядеть не смог, но, скорее всего, это партизаны.

– Капитан, я сейчас тебя порву, как Тузик тряпку. Прибудем в Москву, я тебя лично по трибуналам затаскаю! С чего ты решил, что это были партизаны, если ты «разглядеть не смог»?

– С дозорными была собака.

– Какая?

– Обыкновенная собака, с острыми ушами. Похожа на овчарку.

– Подпалины рыжие? – оживился Николай Васильевич.

– Так точно.

– Восточноевропейская. Трибунал отменяется. Это Тигр, собака Тито. Всем вперёд!

Корнеев, Зеленин и группа охранения поспешили на соединение с отрядом маршала.

* * *

Курт Рыбака стоял в сливовом саду, опёршись на дерево, и нервно барабанил пальцами по стволу. Возле его ног, присев на корточки перед рацией, радист принимал ответ из штаба для гауптштурмфюрера.

– Группа капитана Рипке вышла на след. Он ведёт бой восточнее кряжа над Унацем.

– За ними! – скомандовал майор.

* * *

Глигорич устроил очередной привал под скалой, нависавшей над тропинкой, по которой отступала их многочисленная группа. Тито выглядел не столько уставшим, сколько подавленным. Да и остальные выглядели не лучше. Хуже всего было генерал-лейтенанту Корнееву, но тот ни звуком, ни видом не показывал, что каждый метр пути дался ему с большим трудом. На его лице не было ни кровиночки, оно стало землисто-серого цвета.

Югославская ставка никак не ожидала, что фашисты не станут пробиваться с рубежей партизанской республики, а ударят с воздуха в самое сердце контролируемых ими территорий. Что их основные силы, которые в обычное время сдерживали фашистов или отвечали на вылазки четников и усташей, будут парализованы этой тройкой врагов. Надеяться на быструю помощь своих не приходилось. Что делать? В каком направлении двигаться? Как не столкнуться с немецким десантом?

Несмотря на своё состояние, Тито нашёл в себе силы, чтобы не терять время понапрасну и как-то определиться со своими действиями. Он тут же, на тропе, начал совещание о дальнейших действиях группы. Помимо верхушки партизанского движения, участвовали в совещании генерал-лейтенант Корнеев и Рэндольф Черчилль. Выслушав мнение югославских коллег, в разговор вступил Николай Васильевич.

– Предлагаю организованно пробиваться на наш запасной командный пункт в Потоци. Мы успели подготовить это место.

– Разведка доложила, – ожил до этого молчавший, как истукан, главный телохранитель, – что все пути на Потоци отрезаны. Думаю, что, разбившись на несколько небольших групп, мы приобретём манёвренность и скорость, а фашистам преследовать несколько целей будет гораздо сложней. Надо идти на соединение с войсками Первой Пролетарской бригады.

– Категорически возражаю! Во-первых, мы не знаем реальную численность наших преследователей. Во-вторых, они на незнакомой территории. Но, судя по характеру их действий, они были уверены в мгновенной реализации своего плана. Даже если у них есть данные аэрофотосъёмки, то это вряд ли больше, чем район самого Дрвара. Сейчас неразбериха боя, немецкий десант так же дезориентирован, как и мы. Чем дальше мы уйдём, тем больше неизвестности будет у противника. В-третьих, у вас, товарищ Глигорич, есть гарантия, что небольшая группа, в которой будет находиться маршал или кто-то из членов штаба, прошмыгнёт под носом у противника, а не напорется и погибнет в серьёзном столкновении с превосходящими силами противника? Эдаким макаром вы поможете фашистам выполнить их задачу! – Глигорич вспыхнул от этих слов Николая Васильевича. – Лишь крупное соединение может связать группу или группы десантников боем. Тогда небольшой отряд с маршалом сможет продолжить движение. И, в-четвертых, большой группе будет легче подавлять дозоры и разведгруппы, которые будут посланы за нами. – И, взглянув на тучного Черчилля, добавил: – Ну и последнее, не забывайте, что среди нас люди разной физической кондиции.